Сейчас такое время, что немного старомодности нам бы не помешало.
Касл: Это что — газета? Не боишься показаться отсталой среди своих гипер-, нано-, техно-приятелей с IPod"ами?
Алексис: А я бунтарка. «Old school» навсегда!
Каждый год 21 миллион человек оперируются под наркозом. Один из 700 остаётся в сознании. Когда они планировали убийство её мужа, они не думали, что он один из них.
Сейчас 21 век!
Не важно спишь ты с мужчиной или с женщиной — ты спишь с Личностью!!
У нас считают, что инженер – это низшая каста. А герой нашего времени – это вертухай с хатой в Лондоне.
…. самая большая опасность – это не глобализация, не экономический кризис, не массовые эпидемии, и даже не война. Самое опасное – это превращение народа в толпу мамедов, джонов или иванов, что родства не помнят и знать не хотят. Потому что родства не помнящему, быть таки биту, драну и сзади пользовану…
— Это просто потрясающе — наш двадцать первый век, — заметил Матиас. — Люди разводятся из-за любого пустяка, женщины заводят детей от проезжих серфингистов, а потом ещё говорят, что нам, мужчинам, не хватает той уверенности в себе, что была прежде
Двадцать первый век. Чудеса творит не любовь, а технологии.
Все делается массово. Масскультура. Масс-все-на-свете.
Я просто в отчаянии
В отчаянии оттого, что людям в этом мире не хватает сочувствия, любви, здравого смысла. Оттого, что кто-то может запросто рассуждать о возможности сбросить ядерную бомбу, не говоря уже о том, чтобы отдать приказ ее сбросить. Оттого, что нас, неравнодушных, всего лишь горстка. Оттого, что в мире столько жестокости, подозрительности и злобы. Оттого, что большие деньги могут превратить абсолютно нормального молодого человека в злого и жестокого преступника.
Я почувствовала, что наш нынешний век — век притворства и мистификаций. Как много люди говорят о ташизме, о кубизме, о том или другом «изме» и произносят длинные слова и фразы — огромные, вязкие сгустки слов и фраз. И все для того лишь, чтобы замазать, скрыть простой факт — либо ты можешь писать картины, либо — нет.
Мы живем в XXI веке, и до меня не доходит, что в эпоху полета в космос кто-то начинает вести войну за землю.
